В английском языке есть устойчивое выражение "deeply disturbing", которое мне сложно перевести на русский. Так говорят, например, о произведении искусства, которое оставляет сильное, но сложное впечатление. Пожалуй, близким по смыслу является сленговое выражение "дайте мне это развидеть" (тоже, кстати, калька с английского to unsee). Впрочем, если верить Аристотелю, истинное произведение искусства должно быть disturbing.

Вот таким deeply disturbing был для меня эпизод из недавнего выпуска замечательной радиопередачи This American Life. Я очень люблю эту передачу и горячо рекомендую всем, кто хоть чуть-чуть понимает по-английски (а те, кто не понимают, могут использовать ее для изучения языка). Этот выпуск получился очень хорошим: из него вы можете узнать, как человек стал уголовным адвокатом поневоле и как вообще работает американское правосудие для бедных; о секретном учреждении "Почтовый ящик 1142" (да, в США такие заведения тоже называют "п/я"); о том, как Вернер фон Браун измерял логарифмической линейкой женское белье в еврейском магазине под Вашингтоном, после чего был арестован как шпион, и о многом другом.

Но я бы хотел остановиться на рассказе одного из героев передачи, Вернера Морица. Вернер Мориц был евреем немецкого происхождения, который участвовал в операции по розыску крупных нацистов, прятавшихся после войны. Его группе повезло: она поймала Юлиуса Штрейхера.

Штрейхер не руководил Холокостом (в 1940 году он попал в опалу, в основном из-за вражды с Герингом), но он много сделал для того, чтобы Холокост состоялся. Он был основателем и издателем "Дер Штюрмер" ("Штурмовик") и одним из самых ярых пропагандистов антисемитизма в Германии, где таких пропагандистов вообще-то хватало. Нюрнбергский трибунал признал его виновным в преступлениях против человечества и приговорил к виселице.

Мать и сестра Вернера Морица погибли в концлагерях. Сам он провел три месяца в Бухенвальде. Поэтому у него были свои счеты со Штрейхером.

Мориц понимал, что если он убьет Штрейхера, то сам попадет под трибунал. Но он выпросил пленного на три дня. Как он сам рассказывал в интервью через много лет:

Я заставил его раздеться бросить одежду в сторону, белье, все. Я сказал ему: "Теперь ты будешь спать голым на этом холодном полу. Не шевелись. Ни одного движения."

А потом я его обоссал. Это ужасно рассказывать. На голову, везде. Когда он попробовал пошевелить головой, я сказал ему: "Не двигайся, — у меня в руке был пистолет, — не двигайся, или я выстрелю тебе в задницу". Вот как я был разъярен.

Я сказал: "Ты будешь лежать здесь, чтобы хоть немного понять, что нацисты сделали с евреями. Совсем чуть-чуть понять. Мы не не сожжем тебя в печи. Но немецкий еврей справит на тебе нужду. И не двигайся, иначе ты мертв".

Я ушел в казармы и уснул. Это ужасно рассказывать теперь, но это правда. Я это сделал. Эта история меня до сих пор тревожит, даже сейчас.

Мориц говорит, что держал Штрейхера еще три дня, кормя его только картофельной шелухой, в которую тоже мочился, после чего передал властям. Теперь трудно установить, произошло ли это именно так на самом деле, или Мориц придумал всю историю. Достоверно известно, что он в это время действительно занимался розыском нацистских преступников в тех местах.