scholar_vit

Некоторое время назад я наткнулся на серию тюремных репортажей, написанных очень хорошим языком и принадлежащих очевидно неплохо образованному человеку. Человек этот, по собственному признанию, недавно отбыл десятилетний срок за вооруженное ограбление. Я запомнил его имя, Даниил Генис, но почему-то не проассоциировал его со знакомыми с детства именами Гениса и Вайля.

Только недавнее интервью с Терри Гросс поставило все на свои места. Даниил Генис - сын Александра Гениса, родившийся в Нью-Йорке уже после эмиграции родителей. Он закончил Stuyvesant, очень престижную школу на Манхеттене, а затем NYU. Затем он пристрастился к героину, задолжал дилеру пять тысяч долларов и попытался добыть их, угрожая прохожим перочинным ножом. Его довольно быстро поймали, и он провел десятилетие за решеткой, выйдя из тюрьмы в прошлом году.

Интервью очень интересно. Даниил Генис много читал в тюрьме (за десять лет он прочел 1046 книг), учился, писал. Он утверждает, что именно тюрьма сделала из него писателя: до этого был молодой человек без особенного места в жизни, растущий в тени своего отца (как замечает Гросс, с детства в его дом были вхожи Михаил Барышников, Андрей Сахаров, Курт Воннегут, Умберто Эко, Норман Мейлер, Милош Форман и многие другие). В тюрьме Генис написал массу эссе, переводов (он подчеркнул, что хорошо знает русский, и это видно из его цитат и аллюзий), роман-антиутопию.

У него своебразное чувство юмора. В одной из своих статей Генис рассказывает, как был наказан за покупку душ своих сокамерников. У него были деньги, присылаемые родителями, на которые он мог приобретать кофе в тюремной лавочке. Многие заключенные попрошайничали, и в конце концов он стал писать контракты: "Я, такой-то, продаю Даниилу Генису свою бессмертную душу за чашку кофе". Смысл был в том, чтобы попрошайничество прекратилось: каждому понятно, что душу можно продать только раз. Однако среди надзирателей оказались добрые христиане, и Генис получил за торговлю душами три месяца одиночки; ему пришлось немало потрудиться, чтобы эти три месяца не были добавлены к его сроку.

Еще одна история. В какой-то момент Даниил должен был опасаться удара ножом, и он обложился журналами под одеждой. "К сожалению, Нью-Йоркер не годился: слишком непрочный. Пришлось использовать National Geographic. Я должен обсудить этот недостаток с редактором Нью-Йоркера", - невозмутимо говорит Генис.

Я не знаю, действительно ли тюрьма была нужна, чтобы Даниил Генис стал хорошим писателем, но судя по всему, он им стал.

У Бога тоже своеобразное чувство юмора.