scholar_vit

Хедрик Смит, много лет назад работавший главой вашингтонского бюро Нью-Йорк Таймс, обсуждает взаимоотношения прессы и президента. По ходу статьи он рассказывает любопытную историю.

В сентябре 1963 года президент Кеннеди встретился с издателем Нью-Йорк Таймс Артуром Окс-Сульцбергером и тогдашним главой Вашингтонского бюро Джеймсом Рестоном. Президент потребовал, чтобы газета отозвала корреспондента в Сайгоне, Давида Хальберштама, так как тот подрывает военные усилия США. Хальберштам писал из Вьетнама, что союзник Америки, президент Нго Динь Зьем, крайне непопулярен в стране, подробно описывал протесты, поражения в битвах и самосожжения буддистских монахов.

Президент не знал, что газета в этот момент как раз собиралась сменить Хальберштама, так как по ее сведениям секретная служба Нго Динь Зьема собиралась убить неудобного корреспондента. Но после встречи с президентом Сульцбергер и Рестон отложили уже принятое решение, так как не могли позволить президенту командовать, кому и как писать в газету. Только через два месяца, когда режим Диня был свергнут, а сам Динь убит, Хальберштам был отозван, а его место в Сайгоне занял сам Хедрик Смит.

Это, конечно, замечательная история про мужество и бесстрашие Таймс (напечатанная, замечу, в самой Таймс, издает которую все тот же семейный трест Оксов-Сульцбергеров). Но вот вопрос: предположим, что вьетнамская охранка оторвалась на минуту от попыток остановить переворот и все-таки убила Хальберштама. Изменило ли бы это наше отношение к широкому жесту Сульцбергера, рискнувшему жизнью своего корреспондента, чтобы показать Кеннеди, кто в доме хозяин?